«Тигры» и «Пантеры» под руководством «Носорогов»
«Насхорн» из состава 88-го тяжёлого батальона истребителей танков, сфотографированный в ходе боёв под Каменец-Подольском
Для советской историографии бои конца апреля и начала мая 1944 года под украинским городком Обертин остались почти незамеченными. В Генштабе Красной армии к этому времени уже полным ходом чертили стрелки будущего «Багратиона», и на фоне грандиозных летних сражений бои 38-й и 1-й гвардейской танковой армий выглядели рядовым эпизодом. Но для тех, кто за год до Победы попал по каток немецкого контрудара, всё выглядело иначе.
По иронии судьбы, противником 1-й гвардейской танковой армии стала немецкая армия с таким же именованием — только без гвардейской приставки. Оба противника находились далеко не в лучшей форме, и о штатной численности по обе стороны фронта могли только мечтать. Впрочем, положение немцев всё же было несколько лучшим: так, во второй половине апреля в собранном для контрудара по вырвавшимся вперёд советским частям только в качестве усиления имелись 506-й тяжёлый танковый батальон (ттб) с двумя десятками «Тигров» и 653-й тяжёлый батальон истребителей танков с 13 «Фердинандами».
Первый раунд боёв состоялся во второй половине апреля. Тогда для парирования немецкого контрудара советскому командованию срочно пришлось подтягивать своих «тяжеловесов»: 11-й гвардейский танковый корпус (гв.тк), в состав которого входил 399-й гвардейский тяжёлый самоходно-артиллерийский полк (гв.тсап) на ИСУ-152 и 72-й гвардейский тяжёлый танковый (гв.ттп) на ИС-2. Но даже серьёзно «получив по рогам», немцы не готовы были так просто расстаться с желанием отодвинуть линию фронта подальше на восток. Очередное наступление было запланировано на конец апреля.
В этот раз противник сделал ставку на концентрацию усилий на сравнительно узком участке фронта. Кулаком для проламывания советской обороны стала бронегруппа кавалера Рыцарского креста майора Эберхарда-Детлоффа Цана (Eberhard-Detloff Zahn), командира 88-го тяжёлого батальона истребителей танков. Тут примечательны сразу два факта: во-первых, использование в немецких документах именно термина «бронегруппа» вместо привычной «боевой группы», а во-вторых, передача её под командование самоходчика-противотанкиста.
Так уж повелось, что действия самоходок «Насхорн» остались в тени достижений «Фердинандов», реальных и выдуманных. Однако «Носороги» с их 88-мм длинноствольной пушкой тоже были опаснейшим врагом советских танков, и подразделение майора Цана исключением не было. Назначение командовать ударным кулаком III танкового корпуса этот опытный и умелый офицер получил вполне заслуженно.
Помимо собственных «Носорогов», майору подчинили упоминавшийся выше 506-й ттб, танки PzKpfw IV из 17-й танковой дивизии (тд) и батальон «Пантер» из 23-й тд. На вечер 28 апреля в бронегруппе Цана числилось около 90 танков и самоходных орудий. Кроме танков и САУ на участок предполагаемого прорыва стянули артиллерию — не менее 30 батарей 105-мм и 150-мм орудий. Дополнительно командование III танкового корпуса подтянуло 6-ю бригаду реактивных миномётов — порядка 80–100 шестиствольных «небельферферов», включая самоходные.
Изначально удар противника планировался ещё более мощным, с участием 1-й и 6-й тд вермахта и 10-й тд СС. Но стянуть эти силы немцы не успевали, а эсэсовцы в итоге вообще поехали на Западный фронт. В результате немецкое командование сочло, что время дороже танков, и начало партию с имевшимися силами.
Схема обороны частей 11-го гв.тк на 28 апреля 1944 года (доступна версия с большим разрешением)
На рассвете 29 апреля на передовые советские траншеи дивизий 38-й армии обрушился вал огня и стали. Вскоре бой докатился и до танкистов 1-й гвардейской танковой армии: согласно выработанному ещё 25 апреля плану, танки 8-го гвардейского механизированного корпуса (гв.мк) должны были укрепить занятый пехотой рубеж танковыми засадами. Одной из первых под удар попала 1-я гвардейская танковая бригада (гв.тбр), в которой на 28 апреля числилось 23 «тридцатьчетвёрки»:
«В 10:00 после сильной артподготовки и бомбардировки с воздуха противник силами до 35 танков и полка пехоты из направлений Зелена, Эзежаны, Троян, Пужники начал наступление на Хотимеж, а частью сил на Жабокруки. Имея численный перевес в живой силе и технике, противник, не считаясь с потерями, обойдя левый фланг обороны бригады, начал теснить наши части на юг, пехота 121-й стрелковой дивизии отошла, а в 12:30 в Хотимеж вошло четыре танка «Тигр» и до роты пехоты противника. В 13:30 30 танков противника из Зелена вышли на Хотимеж.
1-й танковый батальон, ведя ожесточённые бои с превосходящим количеством танков противника, подвергаясь фланговому удару, с потерями начал отход в юго-восточном направлении и оставшимися 8 танками в 20:00 занял оборону в 1 км южнее Игжиски, приостановив дальнейшее продвижение противника. Два танка 2-го танкового батальона из Пужники прорвались к танкам 1-го танкового батальона, а оставшиеся три танка вышли в район 2,5 км южнее Хотимеж, где и заняли оборону, не давая возможности противнику распространяться на юг.
Приданные бригаде пять 152-мм самоходных орудий 399-го гв.тсап были поставлены в засаду на высоте 359,0. В этом бою героически погиб командир роты 1-го танкового батальона гвардии старший лейтенант Костылев».
Всего за 29 апреля бригада потеряла девять «тридцатьчетвёрок». Надо сказать, что фраза «пехота отошла», конечно, даёт мало представления о том, как дралась 121-я стрелковая дивизия (сд) 101-го стрелкового корпуса (ск) 38-й армии. Батальоны её соседа, 70-й гвардейской стрелковой дивизии (гв.сд), ещё с вечера 28 апреля сражались в полуокружении, а временами кольцо и смыкалось. Через образовавшийся в стыке советских дивизий разрыв немецкие танки и пехота вышли на тылы сначала 705-го и 383-го стрелковых полков (сп), а затем и 574-го сп. «Вышли на тылы» означало, что находящаяся там артиллерия будет раздавлена гусеницами, а оставшуюся без прикрытия пехоту будут расстреливать или заживо хоронить в обрушившихся окопах.
Схема противотанковых опорных пунктов 11-го гв.тк на 28 апреля 1944 года (доступна версия с большим разрешением)
Однако и у командования 101-го ск имелся свой козырь — 32-я отдельная истребительно-противотанковая артиллерийская бригада. Её 57-мм противотанковые пушки могли доставить немцам немало неприятностей: «Тигров» у майора Цана было немногим больше четверти от общего числа танков, а «Пантеру» 57-мм ЗиС-2 в борт брала уверенно.
После занятия Хотимежа и Жабокруков у немцев было несколько вариантов дальнейшего развития событий. Можно было бы двинуться на восток или даже на северо-восток, пытаясь отсечь часть сил 1-го Украинского фронта и прижать их к реке. Но на этом направлении имелись подготовленные командованием советского 11-го тк противотанковые опорные пункты. Немцы выбрали менее рискованный вариант — двигаться на юг, к Обертину, продолжая «заворачивать» советскую оборону фланговым ударом. По их мнению, на этом направлении у русских после боёв 29 апреля должна была образоваться зияющая дыра.
Залатать её советское командование решило при помощи 44-й гв.тбр. Поначалу её передали для усиления 8-му гв.мк, но в его распоряжении бригада пробыла ровно 3,5 часа. В 19:30 29 апреля 44-я гв.тбр получила приказ выйти из оперативного подчинения 8-го гв.мк и в полном составе сосредоточиться в северной части Обертина. Дополнительно бригаду подкрепили тремя ИСУ-152 всё того же 399-го гв.тсап и десятком СУ-85 из 1454-го сап. Сделано это было крайне вовремя — весь следующий день 44-я гв.тбр отбивала яростные атаки немцев, пытавшихся ворваться в Обертин. Согласно рапорту, бригада потеряла 13 танков, уничтожив при этом девять вражеских. 399-й гв.тсап лишился одной самоходки, попавшей под залп «небельферферов».
Расчёт 57-мм противотанковго орудия ЗиС-2 ведёт огонь
Не легче было положение и в 45-й гв.тбр, которая как раз приняла участок обороны от ушедшей к Обертину 44-й гв.тбр. Как и её соседи, эта бригада была уже потрёпана предыдущими боями. Несколько выправляли положение три приданных бригаде ИС-2 из 72-го гв.ттп. Особенно тяжёлым стал бой 30 апреля на окраине Игжиски, где в получасовом бою подбитыми и сгоревшими были потеряны четыре «тридцатьчетвёрки» и один из приданных «ИСов».
Судя по всему, майор Цан разделил свою бронегруппу на две части. «Тигры» 506-го ттб служили броневым щитом для более «тонкокожих» PzKpfw IV из 17-й тд. Батальон «Пантер» из 23-й тд действовал самостоятельно в направлении высоты 359,0, господствующей над подходами к Обертину. Первая лобовая атака на высоту успеха не имела, и тогда немцы попытались пройти в обход сквозь лес. Этот путь вывел их к позициям двух советских пушечных артполков (пап). 2-й дивизион 1251-го пап и 3-й дивизион 1247-го пап открыли огонь прямой наводкой, причём одна из батарей — с дистанции всего в 500 метров, что для 152-мм пушек является фактически пистолетной дистанцией. По итогам схватки эта батарея претендовала на четыре танка из семи, заявленных артиллеристами. Учитывая, что 152-мм снаряд может натворить с танком, основания для заявок имелись весомые во всех смыслах.
олдат и командарм: боевое крещение пройдено. Командующий 1-й гвардейской танковой армии генерал-полковник М.Е. Катуков пристёгивает к груди красноармейца гвардейский знак
Потери немцев в этих боях достаточно сложно оценить из-за особенностей учёта, но, судя по уменьшению числа боеготовых танков в сводках, можно предположить, что бронегруппа майора Цана в боях 29–30 апреля потеряла порядка 30–33 танков. Больше всего досталось батальону «Пантер» из 23-й тд, где из 27 танков осталось в строю только семь машин. Хотя ожесточённые бои продолжались ещё 1 мая, было ясно, что достичь серьёзного успеха немцам не удалось.
Статья написана с использованием документов из фондов 1-го Украинского фронта, 38-й армии, 1-й гвардейской танковой армии, 11-го гв.тк, 8-го гв.мк, 70-й гв.сд, 121-й сд, хранящихся в ЦАМО РФ.
